«Понять, что ты часть природы»…

Мнения
«С точки зрения вируса, люди — это вирус»: Учёный — о том, откуда ждать новой пандемии, и не надоели ли мы матушке-Земле

Возможно, пандемия коронавируса — лишь первый звоночек, который предупреждает нас о том, что отныне вирусы становятся хозяевами Земли, и начинают управлять жизнью человечества. Не самая опасная, не самая смертельная зараза усадила миллиарды людей по домам, и разорила миллионы бизнесов по всей планете. Страшно представить, на что же способен вирус посерьёзнее.

Вот только откуда ждать нового нашествия: растают ледники, и на свет появится нечто, косившее наших предков в палеолите? На голубом астероиде прилетит бактерия-волшебник? Или всё будет прозаичнее, и мы просто потонем в миазмах, которые сами и развели? Говорим об этом с доцентом Тимирязевской сельхозакадемии Игорем Абакумовым.

Игорь Абакумов, доцент Тимирязевской сельхозакадемии
Фото: twitter.com

Вот косточки поплыли, и ага

— Давайте начнём с самой близкой и вероятной угрозы.

— А она очевидна — скотомогильники. По всей стране разбросаны тысячи и тысячи захоронений коров, свиней и птиц, умерших от сибирской язвы и других смертельных инфекций. Возбудители болезни живут себе под землёй и прекрасно себя чувствуют: сто, триста лет — не предел. В своё время больных животных хоронили по-простому: покидают в яму, столбик поставят, мол, всё и так помнят, что сюда лучше не соваться. А потом началось массовое разрушение деревень, местных расселяли, где были избы — там новостройки, приехали новые люди, «помнить» стало некому.

— Есть же карты какие-то, система учёта. Не могли же просто так раскидать по стране чумные кладбища и забыть.

— Только по данным Россельхознадзора в России 1499 бесхозных скотомогильников. Бесхозный — значит, никто за ним не следит, да и где он находится, толком никто не помнит. Может там давно коттеджный поселок, и дети в песочке играют. Стоит ли верить этой цифре? В Госдуме стали считать, и легко насчитали 3193 заброшенных чумных кладбищ. Сколько на самом деле, вопрос. Вы думаете, в 30-е годы все колхозы сообщали «наверх» о каждой эпидемии? Вы думаете, все отчеты сохранились? Сколько реорганизаций-то было, сколько реформ…

— Так ли велика опасность? Пусть даже вылезет сибирская язва. Болезнь давно изучена, вспышку быстро подавят.

— Во-первых, в теории лечат всё, а на практике народ от насморка умирает, если медики обмишурятся. А обмишуриться им легче лёгкого. Реальной сибирской язвы, ее симптомов, течения — никто давно не видел. Что-то когда-то учили по учебникам, практикой эти знания не закреплены. Может статься, весь район заболеет, и только тогда поймут, что дело дрянь.

Во-вторых, кто знает, что на самом деле вылезет из этих могильников, изученное или неизученное? Лет семьдесят назад: ой, скотина подохла; приехал фельдшер, всех, говорит, под нож, а что там на самом деле было?

В-третьих, крайне опасна лёгкость, с которой зараза может вырваться наружу. Помните историю в Башкирии: телёнок поел травы с могильника, всё, вспышка. В этом году — паводки. Климатологи говорят, что теперь так каждое лето будет. Размыло старые косточки, понесло бациллы, из одного ручья в другой, и — в реку. А оттуда — в водозабор. Да, воду хлорируют. А где гарантия, что зараза не попала в воду на этапе после хлорирования? Или так: СНТ, колодец. Дачники набрали воды. В Москву едут — что-то нездоровится. Врачи хватились, когда уже весь офисный центр, где эти люди работают, слёг. Фантастика? Нет. Поймите, мы все сидим в пороховом погребе и радостно курим. Вероятность такого сценария и сотен других крайне высока. А убытки сопоставимы с хорошей такой мировой войной.

Фото: kz.kazakh-zerno.net

— Прямо-таки с мировой войной?

— Ну смотрите. Коронавирус большинство инфицированных переносят на ногах и даже его не замечают. Не самая страшная зараза в мире. Тем не менее ущерб составил почти 10% мирового ВВП, или около 9 трлн долларов. И это ещё не всё подсчитали. Америка вон никак не остановится, грабежи да погромы. И, хотя в основе беспорядков — застарелые, глубинные проблемы, триггером стал карантин. Загнали народ по домам, бизнесы посыпались, люди не выдержали. А что, если зараза косит без разговоров и наповал?

Давайте считать то, что считается. Заболеет одна корова — всё стадо под нож. На ферме может быть и сто, а может и три тысячи коров. Одна хорошая корова стоит как «Мерседес». Далее, одной фермой дело никогда не ограничивается. Это — резать скот во всём районе, а то и в области. В крайнем случае мы теряем всё наше выстраданное, едва восстановленное сельское хозяйство. Пришли в магазин — там пусто. Паника. Скупают гречку. Зараза тем временем перекинулась на людей. Больницы забиты. Карантин полный. Жизнь замерла. Еды нет, работы нет, на улицу не выйти. И курьер пиццу не привезёт, какие курьеры, с сибирской язвой не шутят. Это триллионные потери только для одной страны. А, как вы видели на примере коронавируса, мир сейчас — как дырявое ведро. Заболели тут — заболеют и там, дело времени, причём короткого. Я не хочу никого пугать, но лучше такого не допустить.

Вместе с солдатом ходил человек с чемоданом денег

— Давайте про «не допустить». В американских фильмах про вымышленные эпидемии показывают, как санитарные власти берут всё в свои руки. Им подчиняются губернаторы, президенты, армия. Как система построена у нас?

— Лучше бы вы не спрашивали. Стыд и боль. Давайте расскажу, что у нас было, и как стало.

Весь СССР был покрыт сетью лабораторий по особо опасным инфекциям. Статус у этой системы был, как показывают в американских фильмах: случись что — власть переходит к ним. Пример — 1977 год, вспышка африканской чумы свиней под Одессой. Всю область оцепили войска. Ни въехать, ни выехать. По дворам пошла «тройка»: солдат, врач и человек с чемоданом наличных денег. Врач объяснял, что всю скотину, сало, колбасу, практически всё съестное надо сдать. Человек с деньгами тут же, на месте платил за изъятое по ценам одесского базара, то есть не по каким-то вымышленным чиновниками «нормативам», а как реально это стоило. Прошли всех. Заглянули в каждый подвал. Подавили мгновенно. До 2007 года, когда случилась новая вспышка, про эту чуму никто и не слышал.

СССР развалился. И эту систему сначала давай коммерциализировать, а в какой-то момент — нужна ли она вообще, что-то дорого обходится? В итоге у нас сейчас, конечно, не ужас-ужас, есть страны, где и такого нет, но к серьёзному хипежу мы не готовы.

Только один пример. Носителями чумы свиней выступают дикие кабаны. Скажем, поступает информация, что в природе распространяется вирус. Прежде дело решалось рутинным приказом начальника главка охоты министерства сельского хозяйства. Приказ поступил, охотники пошли в леса и «регулировали поголовье». Что сейчас? Следим за руками. Охоту отдали в минприроды. Леса — в особое ведомство. Санитарию оставили на подведомственных минсельхозу структурах. Итак, чтобы сейчас отстрелять больных кабанов, нужно решение межведомственной (!) комиссии на уровне руководителей трёх ведомств и — внимание — председателя правительства, да ещё и, по правилам, не одно: решение сначала надо сформулировать, потом утвердить, потом принять, и так далее.

— А может, это и правильно? А то волюнтаризм получается. Захотелось кабанятинки, пошли, настреляли?

— Давайте посмотрим, как появилась эта система и чем руководствовались её творцы. Появилась она лет десять назад. Минсельхозом тогда руководила небезызвестная Елена Скрынник, её курировал вице-премьер Виктор Зубков, и они не ладили. Зубков вызывает Скрынник на совещание в Белым дом — та не идёт, мол, занята. В ходе противостояния у Минсельхоза стали отнимать полномочия и их дербанить. Отняли охоту и леса. О кабанчиках никто не думал, уверяю вас.

Другой пример. В нулевые годы в России был создан центр быстрого ветеринарного реагирования, который объединил лаборатории по особо опасным болезням. Его возглавил биолог, профессор Николай Мельник. Система работала. Так, в 2004 году удалось жёстко и эффективно прервать эпидемические цепочки птичьего и свиного гриппа. Мельник получил премию правительства. А потом центр принялись «реформировать». Он существует и сейчас. Только без денег и полномочий: ведёт статистику, и всё. В областях главного ветеринарного врача назначает губернатор, не Москва, соответственно, главврач сидит под плинтусом и всего боится. Ставят на эту должность того, кто есть под рукой: в одной губернии, например, им назначили инженера…

Жаркая Арктика — катастрофа похлеще астероида

— В 2004 году в Ростовской области случилась жесточайшая вспышка лихорадки Западного Нила. Насколько я помню, её спровоцировали перелётные птицы. Из-за глобального потепления они залетели севернее, и занесли болезнь. Как это работает?

— В норме маршруты перелётных птиц стабильны с точностью до водоёма. Птицы таскают с собой разнообразную заразу, но у местных жителей за столетия вырабатывается локальный иммунитет. А как же туристы, спросите вы? Турист приезжает на неделю, максимум на месяц. Вероятность столкнуться с заразой невелика. Тем не менее, каждый, кто ездил «на юг», подтвердит: частенько с организмом происходит что-то не то. Врачи говорят — «акклиматизация», «перегрев», отравление. На самом деле, зачастую это реакция иммунной системы на чуждое вирусное окружение. Те, кто ездил в Африку, знают дорогу в Институт тропической медицины, там говорят, что вколоть, чего бояться, чтобы не слечь на чужбине.

Но вот птицы меняют маршрут. Их вынуждает глобальное потепление. В 2004 году птицы, летевшие в Астраханскую область, сочли, что там слишком жарко. И приземлились в Ростовской области. Станица Обливская была поражена смертельной болезнью, лихорадкой Западного Нила. Я понимаю, для москвича что Ростов-на-Дону, что Астрахань — всё «юг». Но скоро жители Воронежской, Московской, а то и Ленинградской областей увидят у себя южных пернатых гостей. Ой, какие красивые птички плавают по Можайскому морю, давайте их покормим. Это вопрос одного десятилетия. Эпидемстанции к этому не готовы от слова «совсем». Необходимо прямо сейчас начать учить специалистов на случай появления африканских болезней в Центральной России. Чиновники, которые уверяют, что это ерунда и надуманная угроза — на мой взгляд, вредители, и подлежат немедленному отстранению от работы. Это вопрос государственной безопасности.

— Глобальное потепление – это ведь ещё и таяние вечной мерзлоты. Что там вылезет?

— В первую очередь высвободится громадное количество накопленного за тысячелетия метана. Метан ускорит потепление. С момента, как жара придёт в Арктику, процесс станет необратимым и стремительным. Ждать осталось недолго. Когда — никто точно не скажет, но Северный морской путь вот-вот начнёт обходиться без ледоколов.

Что вылезет? Мамонты и прочие пещерные львы в промышленных количествах. Чем они болели? Кто их кусал? Где умирали те, что погибали от древних пандемий? Мы не знаем. Нам только кажется, что мамонт изучен вдоль и поперёк, вон, в каждом приличном сувенирном магазине изделия из кости и бивня. На самом деле мы пока что имеем дело с тысячами особей, а их были миллионы. Не хочу вдаваться в конспирологию, но я уверен, что оттаявшая Арктика принесёт катастрофу, сравнимую с падением астероида. Россия, США, Канада и Дания (раз уж Трамп не купил Гренландию) должны объединяться и создавать войска биологической безопасности. Когда всё закрутится — будет поздно. Также не будем забывать, что никуда не делась угроза биологического терроризма, поскольку биологическое оружие — самое доступное и дешёвое из всех известных после кухонного ножа.

Вирус заставляет нас воевать

— Что всё это означает в глобальном, так сказать, масштабе?

— Никто точно не знает, но ничего хорошего. Мне смешно слышать людей, которые уверяют, что глобального потепления не существует. Но даже активисты и «зелёные» вряд ли осознают тектонический характер перемен. Мне иногда кажется, что глобальное потепление запустила сама планета, чтобы прогреться и избавиться от докучливых людишек. Оставить миллиона полтора, или сколько ей комфортно: как раз для суперсовременного, технологичного ковчега. Или, что глобальное потепление — как высокая температура у больного. Не причина болезни, но её признак. Получается, Земля больна людьми. Не хочется об этом думать, если честно, но в голову всякое лезет.

— Некоторые говорят, что главная угроза появится всё-таки не из вечной мерзлоты, а из самого человека. Наш организм породит нечто, что наш вид и убьёт.

— Имеются и такие теории. У нас в Тимирязевской академии работает профессор Валерий Глазко. В своё время он изучал, как природа отреагировала на Чернобыльскую аварию, и вывел закономерность: чем проще организм, тем более он живуч. Смысл открытия оказался глубже, чем показалось на первый взгляд. Почему гвардия гибнет первой? Почему народы, перенёсшие много войн, становятся ниже ростом (пули задевают в первую очередь высоких мужчин). Почему великие учёные, артисты, поэты часто уходят так рано? Наконец, в чём загадка цивилизаций, например, майя, которые имели высокую астрономию, развитые государственные институты, но без видимых причин превратились в дикарей? Падение Римской империи: люди ходят среди величественных руин, и даже не понимают, зачем всё это строили, а главное, как. Нашествие варваров тому причиной? Или внутри нашего естества включается ограничитель, который тормозит развитие и человека, и общества? Не знаю, но могу сказать одно: после катастрофы, будь то падение астероида или нашествие микробов, выживут далеко не самые умные и развитые. Все придётся начинать сначала.

— А если не будет катастрофы?

— Это мало что изменит. Человечество само стремится себя сократить. Взять однополые браки. Скажу сразу: я предельно толерантен, и считаю, что образ жизни — личный выбор каждого. Естественно, в однополой семье не родится детей. Прежде геев и лесбиянок были единицы, теперь — миллионы, и никакая мифическая «пропаганда» тут ни причём. Что-то внутри человека заставляет делать его такой выбор. По сути, мы уже получили новую биологическую структуру общества. Семья осталась, но она больше не является инструментом для размножения.

Возможно, скоро не будет и семьи. Я вижу среди совсем молодых людей движение Childfree — это те, кто сохраняет гетеросексуальность, но детей заводить не будет. Вопреки распространённому взгляду, это не чисто женская история: такой выбор делают и молодые мужчины. Особо «проницательные» толкуют о происках «золотого миллиарда» — мол, Штаты устроили идеологическую диверсию, чтобы другие народы не размножались. Но дело в том, что все эти новации по золотому миллиарду-то в первую очередь и ударили.

— Как это работает? Кто «приказывает» человеку вести себя так или иначе, и как? Химически? Электрическими полями? Мысленной энергией?

— У меня есть знакомый вирусолог, который с горящими глазами доказывает: нами управляют вирусы. Именно вирусы регулируют численность населения, и не только через болезни. Войны…

— Их тоже развязывают вирусы?..

— Послушать его, именно так. Я говорю осторожно так — «слушай, а ты один такое придумал?» Нет, говорит, это среди специалистов общее место, всерьёз обсуждаем. Хотя это очень напоминает «научную религию», но что-то в этом есть.

Во-первых, вирус — не одиночка, все вирусы в совокупности — это мегаорганизм. Примерно как муравьи в муравейнике: каждый по отдельности не полноценен и подчиняется приказам коллективного «мозга». Это известный факт.

Во-вторых, вирусы работают на уровне клеток. Послать сигнал в мозг, хоть химически, хоть электрически — для него не проблема.

В-третьих, вирусы могут менять наше поведение на очень сложном уровне. Мы это видели на примере коронавируса. Вирус «запер» людей по домам, «очистил» небо от самолётов, воздух — от выбросов фабрик. Спросите меня после этого, а может ли вирус заставить людей воевать? Прежде я бы посмеялся, а сейчас задумаюсь.

С точки зрения вируса, человек — это вирус. Как мы прерываем вирусные цепочки, так вирус прерывает цепочки человеческой коммуникации. Мы думаем, что нами правят правительства и корпорации, но кто на самом деле нами правит? Ты залюбовался лебедем на пруду. А потом ты умер. Ты был директором крупной корпорации. Или бизнесменом, мечтавшим построить мировую империю. Но тебе никто не смог помочь.

Мне кажется, интуитивно люди начинают всё это понимать. И тут, наверное, могут быть две стратегии. Первая: натянуть на голову презерватив, жить в капсуле, питаться химически чистыми веществами через трубочку и прятаться от свежего воздуха. Вторая — понять, что ты часть природы. И сказать себе: она и решит, сколько мне жить, и когда уйти.

Евгений Арсюхин

По материалам: «Комсомольская правда»

Материал подготовлен на основе открытых источников

Поделитесь с друзьями
Кофе ЭКС-ПРЕССА
Ваше мнение

Нажимая на кнопку "Отправить", я даю согласие на обработку персональных данных и принимаю политику конфиденциальности.

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.